Виктор Зайцев
Дуся
Случилось как-то уважаемой Эльвире Ивановне уехать далеко и аж на целый месяц! Единственного члена ее семьи - собачку неизвестной породы по кличке Дэзи, на этот месяц надо было пристроить в надежные руки. Выбор кандидата на роль смотрителя пал на соседа Анатолия Петровича, с виду человека вполне положительного, занимающего должность шеф-повара в ресторане...
– Какой разговор, Эльвира Ивановна, конечно! Все с вашей собачкой будет в порядке. Тем более семья в деревне, времени сейчас свободного полно, ресторан на ремонт закрыли...
Ну как мог отказать Толя Эльвире, известному в их маленьком городке стоматологу? Зубы у шеф-повара, как говорится, оставляли желать... Спасибо соседка, Эльвира Ивановна никогда не отказывала в помощи.
Да и собачка-то через-чур изнеженная и перекормленная была ни то, ни се: от старости или от лени совсем не лаяла, передвигалась и то с трудом. Но Эльвира, женщина одинокая, в ней души не чаяла и всю свою нерастраченную нежность и любовь отдавала Дэзи. В этом Толя убедился еще раз перед отъездом.
Эльвира Ивановна полдня инструктировала Анатолия Петровича, что да как. Потом полдня прощалась с собачкой, продолжая инструктаж. Наконец уехала, оставив денег для специальной собачей диеты.
Толя от этих прощаний и инструктажей очень разнервничался и собачку как-то сразу невзлюбил.
– Вот что, псина! Главная твоя задача - не сдохнуть в ближайший месяц... Учти, никакой сервелат через мясорубку я крутить не буду. Вырезки с рынка тоже не будет. Будешь жрать то, что ест шеф-повар, когда его кормушку закрывают на ремонт. Вопросы есть? Я сейчас ухожу по делу, а ты карауль помещение, Дуся... А то, моя Дэзи, моя Дэзи...
С виду благопристойный гражданин Анатолий Петрович на самом деле являлся алкоголиком - тихарем, то есть пил практически каждый день, но после работы. А во время отпуска или другого какого случая случались и запои. Но опять же, втихаря...
Итак, Толя ушел, а собачка осталась караулить и тосковать. И тосковала она ровно три дня в полном одиночестве, потому что новый хозяин не появился по уважительной причине: запой.
... Телефон изредка звонил, холодильник щелкая включался и выключался, кран в ванной подкапывал, в мусорном ведре из еды нашлась лишь капустная кочерыжка. За окном радостно тявкали гуляющие собаки... Всплакнула Дэзи, приснилась ей Эльвира Ивановна с мясорубкой.
... Толя явился на четвертый день и не один, с приятелем.
- Ну, надо же! Как тебя там... Дуся! Ты уж прости меня, забыл. Вот еще канитель с тобой.
А собачка, свернувшись калачиком, лежала в углу на кухне рядом с обгрызенной кочерыжкой. Толя достал из сумки и отломил кусок ливерной колбасы. Собачка проигнорировала это дело и демонстративно стала грызть кочерыжку.
- Ну, ну! Смотри-ка, обиделась! Раз такое дело, добывать пропитание будешь сама. Через неделю ты у меня по лесу зайцев будешь гонять. А то, видите ли, не может на третий этаж без лифта заползти...Что морду воротишь? В глаза, в глаза мне смотреть! – приказал новый нетрезвый хозяин.
Собака, видимо, поняла. Совсем по человечески вздохнула: "О-хо-хо!" и в знак примирения откусила колбаски.
Через некоторое время, уже сидя за столом и закусывая Толин друг заметил:
– Что-то песик твой безрадостный совсем. На-ко, вот, – и подбросил кусочек хлеба, смоченный в водке.
Инстинкт сработал: собака лязгнула челюстями, но хлеб не выплюнула, а сильно удивилась. Посмотрела на Толю широко открытыми глазами.
– Звыняйте, бананьев нема! - Развел руки в стороны Толя.
Собачка поняла это правильно: кадык ее дернулся, глаза прищурились и громкий выдох. И хвостик пару раз вильнул.
–Смотри-ка, оживает,— заметил Толя, и подбросил еще такой же смоченный хлебушек.
С этого все и началось: стали макать и бросать, макать и бросать... В общем ,напоили собачку.
Во время вечерней прогулки собака проявила чудеса храбрости: тявкнула на какую-то ничейную кошку, попыталась даже бежать за ней, но упала. Слегка качаясь, подошла к какой-то иномарке и по мужски, в смысле - по кобелиному, задрав заднюю ногу, обсикала колесо. Дальше - больше. На лифт в подъезде тоже тявкнула, поплелась на третий этаж пешком. Правда, не дошла: между вторым и третьим этажам заснула. Толя спал дома.
Ранним утром Толю разбудили соседи, потому что собачка под его дверью выла и лаяла.
– Забери своего постояльца, спать не дает и кусается.
– Кусается? – удивился Толя, – интересно, еще вчера она и лаять не умела.
На кухне Толя попил воды, налил в миску собаке попить. Та с жадностью полакала и уставилась на Толю, виляя хвостом и повизгивая. От еды отказалась, однако хвостом и глазами намекая...
– Ну что уставилась? Впрочем мне тоже никакая еда не лезет... Ты же, Дуся, алкоголиком станешь, если похмеляться начнешь.... Экая с тобой незадача, - но хлебушек намочил в остатке из рюмки .
Как в воду глядел Анатолий Петрович! Через несколько дней Дуся без тюри - хлеб, намоченный в водке,- прям дурела. На всех лаяла и укусить норовила. Вот такие дела...Одним словом, жили хорошо и весело.
А между тем, день возвращения Эльвиры Ивановны приближался. И Толя не на шутку забеспокоился. Тем более, что Эльвира несколько раз звонила из своего издалека, интересовалась Дэзи.
– Ну, Дуська, вляпался я с тобой! Что я скажу твоей Эльвире? Она же меня со свету сживет.
Один начитанный приятель предложил:
– Нет собачки - нет проблемы. Был уже прецедент. Му-Му, например.
– Умный очень! Вот что, Герасим, давай домой, кабачок закрыт. Дуська, а ты со мной пойдешь. Есть вариантец.
Анатолий Петрович побрился, надел свежую рубашку, галстук. Дусю тоже причесал и повел собачку к своему знакомому наркологу и экстрасенсу.
– Ты что это, серьезно? – удивился нарколог, выслушав Толину просьбу по поводу исцеления Дуси. И прищурившись пристально посмотрел на Толю.
– Я же тебе заплачу... Ты в глаза ей, в глаза...
.Однако доктор послал Толю. Во-первых, к дрессировщику, далее к ветеринару... И в третьих, послал...
В конце концов, что у нас других стоматологов мало! Так для себя решил Толя после бессонной ночи, и за четыре дня до приезда Эльвиры, отвез Дусю в ближайшую деревню, примерно в пяти километрах от дома. На прощанье дал пару ломтей хлеба, щедро политых водкой.
– Хоть и жалко мне тебя, Дуська, но - прощай! Скажу твоей, что пропала. Убежала, мол, и все.
И уезжая, в зеркало заднего вида Толя видел веселую Дусю, гоняющую местных кур.
... Поставил машину в гараж...,допил собачью радость, помянул Дусю, то–се... и не спеша направился к дому. Издалека заметил у своего подъезда Эльвиру Ивановну, приехавшею раньше, не предупредив.
Он изобразил как можно более огорченное лицо, подошел к хозяйке пропавшей неизвестно где собачки.
– Анатолий Петрович, что произошло? Дэзи меня не узнала...
С ума спятила баба, подумал Толя. А Эльвира продолжала:
– Сидит у вашей двери, огрызается. Я как приехала, сразу к вам. У двери, представляете, прямо на лестничной площадке, Дэзи спит! Я хотела ее поцеловать, а она огрызается, хотя меня узнала.
Толя огорчился еще сильней, с другой стороны, в душе обрадовался: значит Дуська прибежала! Молодец, зараза! Нашла...
– Анатолий Петрович, а почему она на лестнице?
– Сам не пойму, как она из квартиры вышла.
– И от нее, мне показалось, водкой пахнет. Вот как от вас сейчас.
– Но этого не может быть! - возмутился огорченный Толя.
Тут из подъезда мухой вылетела Дэзи-Дуся. Остановилась, в нерешительности глядя на двух хозяев.
– Дэзи, лапонька моя, как ты похудела! Иди ко мне, золотко мое.
Эльвира Ивановна присела и руки расставила для второй попытки горячей встречи любящих сердец.
А Дэзи, наверное, на нервной почве широко зевнула, и обогнув обоих хозяев, виновато прижав уши к затылку, сиганула к ближайшей лужице.
– Боже мой, Дэзи, что ты делаешь? Как ты можешь пить эту гадость! Там же микробы и всякая инфекция.
А Дэзи, исподлобья наблюдая за хозяевами, продолжала жадно лакать микробную воду.
– Анатолий Петрович, что вы сделали с моей собакой? Где моя Дези?
– Вон она, где же еще... Так, Эльвира Ивановна! Вы должны приехать только через три дня. Вот ровно через три дня я и верну зверюгу в полном уме и памяти. Вместе с поводком.
Далее последовали слезы, переговоры, слезы, оскорбления, слезы...
Анатолий Петрович все-же настоял на своем: через три дня. И ни звонков, ни посещений.
В конце концов Эльвира пошла к себе пить валокордин, а Толя с Дусей закрылся в своей квартире.
... Во-первых, он отключил телефон, во-вторых достал из холодильника вечернюю свою норму, и ее, целую бутылку, вылил в раковину, объясняя собаке:
- Смотри, тварь! Смотри, алкоголичка. Нет больше ничего.
Дуся уже знала о предназначении данной тары и чтоб вот так, в раковину, а не хлеб макать!? Она, конечно удивилась, но ничего не сказала. Собака, что с нее взять!
Так начались три дня мучений и три ночи кошмаров.
Писать о всяких ужасах, в стиле Хичкока я не берусь. Одно могу сказать, Дуся вела себя достойно. Толя поставил около дивана тазик с водой для Дуси и большую банку - для себя. Лежа на диване, Толя разговаривал с Дусей о том, о сем. Дуся слушала. Правда, по началу, несколько раз отвлекалась и бегала к раковине, куда был вылит ингредиент тюри, и скулила там, вздыхая. На вторые сутки она успокоилась и лежала вместе с Толей на диване, хоть и под одеялом, но дрожа сильно.
... В назначенное время, в квартиру к Эльвире Ивановне позвонил слегка осунувшийся, но как всегда с иголочки одетый, Анатолий Петрович. На поводке он держал тоже чистую и причесанную, но с мутными, слезящимися глазами, Дусю.
На этот раз собачка очень даже признала хозяйку.
Примерно через месяц Дэзи перестала, натягивая поводок, рваться к Толиной квартире. А от встреч с ним Эльвира свою Дэзи ревностно оберегала.
Но все же через пару месяцев такая встреча состоялась.
... Опять раскормленная до прежних габаритов, степенная и вальяжная Дэзи, резко рванула поводок и прыгнула на грудь к Анатолию Петровичу. Тот ее поймал.
Собачка радостно дышала ему прямо в лицо и тявкнула зачем-то.
– Ну чего ты, Дуська. Хорошая Дуська. Колбаской копченой пахнет... Я тоже между прочим, с тех пор ни-ни. Сам удивляюсь.
И в подтверждение Толя, украдкой от наблюдавшей Эльвиры, дыхнул на собачку. И Дуська в знак уважения лизнула его в щеку
А Эльвире Ивановне стало почему-то одиноко и очень жалко себя.
Комментарии:
Добавить комметарий: